Гендиректор оператора реестра, АО “Контур” Оксана Гогунская в интервью 25 июля «Интерфаксу»
– Реестр углеродных единиц запущен почти год назад. Каковы основные итоги деятельности “Контура” за этот период?
– Основные вехи – это запуск реестра и реализация первого климатического проекта. Важно, что они потянули за собой консолидацию участников рынка, которые верят в его (реестра – ИФ) будущее и активно участвуют в его становлении. Оказалось, что это не такая простая задача – поверить в то, что рынок будет успешным.
Вторым важным событием является запуск публичных обсуждений методологий – без них климатические проекты не могут реализоваться. И третье – наверное, оно не такое видимое, но тоже важное – информирование органов власти и бизнеса о том, что такое реестр, как работает российский рынок углеродных единиц. В том числе путём регулярного участия в конференциях. Нам очень много вопросов приходит на почту, и мы рады тому, что проявляется интерес к работе рынка.
– Вы сказали, что сложно было поверить в этот рынок. Почему?
– Раньше российский углеродный рынок строился во многом с ориентацией на западные страны. Предполагалось, что основной спрос на декарбонизацию будет у экспортоориентированных компаний, для чьих партнеров важен углеродный след продукции. В частности, важным фактором было ужесточение подходов к углеродному регулированию Евросоюза. Однако сейчас эти факторы выражены в гораздо меньшей степени, чем в 2021 году. Поэтому долгое время было непонятно, будет ли интерес к реализации климатических проектов. Но сейчас мы видим, что интерес есть.
– Какие задачи вы ставите во второй год работы реестра?
– Как организация АО “Контур” мы ставим перед собой важнейшую задачу – сдать реестр в Минэкономразвития, как того требуют условия концессионного соглашения. Этой осенью мы должны передать им готовую работающую информационную систему, с готовым механизмом интеграции с реестром выбросов парниковых газов.
Еще одна задача – на первую часть 2024 года – отработка модуля учета единиц выполнения квот (ЕВК). Вышло новое распоряжение о том, что реестр учитывает и ЕВК тоже, поэтому мы будем работать над реестром в этой части.
– А есть существенные отличия в механизме учета ЕВК относительно учета УЕ?
– Единицы выполнения квоты могут быть впущены только региональной регулируемой организацией. Добавляются свои нюансы и в связи с тем, что ЕВК по-другому выпускаются – по распоряжению уполномоченного госоргана. А поскольку эти нюансы пронизывают все операции, получается, что адаптировать нужно всю систему.
При этом учет ЕВК в реестре ничем не будет отличаться, потому что это такая же сущность, как и углеродные единицы. Участники рынка также будут работать с нами через единый портал госуслуг – и эмитенты, и покупатели, они также должны будут открыть счет в реестре. Другое отличие проявляется в том, что региональные регулируемые организации (РРО) при зачислении единиц выполнения квоты на счет будут прилагать не отчет о валидации (как в случае с выпуском углеродных единиц по итогам реализации климатического проекта – ИФ), а иной документ, выданный министерством экологии и устойчивого развития Сахалинской области.
– Какой вообще алгоритм предусмотрен для эмиссии ЕВК?
– 2024 год – первый год, на который будут установлены квоты, соответственно, первые ЕВК появятся на рынке в 2025 году, после того как компании подготовят отчеты о парниковых выбросах и сопоставят свои результаты с квотами.
Получается, в начале 2025 года регулируемые организации должны будут очень быстро свести для себя углеродную отчетность, чтобы понять, превысили они установленные квоты или нет. Оперативно это придется делать потому, что отчет, подаваемый в Минэкологии Сахалинской области до 1 июля, должен показать баланс квоты и результатов компании. То есть, если РРО превысила квоту, ей необходимо успеть в первом полугодии приобрести углеродные единицы или перечислить платеж за превышение квоты.
Если же компания не выбрала квоту полностью, министерство проверяет ее отчетность, подтверждает излишек и выдает документ о том, какое количество единиц выполнения квоты РРО имеет право выпустить. Вот это, по сути, и является выпуском ЕВК, а к нам регулируемые организации приходят уже с распоряжением о зачислении этих ЕВК на личный счет.
– Получается, выпуск единиц выполнения квоты будет проходить в ручном режиме? То есть не автоматически в реестре будет высчитываться разница между квотой и зафиксированными в отчете выбросами, а на основе обращения регулируемой организации?
– Да, потому что реестр углеродных единиц является поставщиком информации для реестра парниковых газов. Мы оттуда информацию не получаем, только они от нас. Всю нужную для такого рода вычислений информацию будет аккумулировать ГИС-реестр парниковых газов.
– То есть в теории, если это и будет автоматизировано, то на базе именно ГИС?
– Да. В соответствии с постановлением N790, мы можем заниматься только учетом углеродных единиц и интеграцией, других полномочий в рамках углеродной отчетности у нас нет.
– Будет ли информация об эмиссии ЕВК публиковаться на сайте реестра углеродных единиц?
– Да. Во всяком случае, принятое в ноябре постановление правительства предполагает публикацию такой информации.
– Единицы выполнения квоты можно будет продавать и использовать для покрытия невыполненных квот, как и углеродные единицы?
– Да.
– Получается, обязательный и добровольный рынки у нас объединены. Есть ли у этого пути взаимной интеграции подводные камни, в том числе в части баланса спроса/предложения?
– Думаю, пока это рано обсуждать. Фактически весь наш рынок сейчас – это всего около миллиона планируемых к выпуску углеродных единиц – это за весь период реализации климатических проектов. Я бы направила все усилия участников на создание хорошего, качественного товара (углеродных единиц – ИФ). Сейчас важно сосредоточиться на решении других проблем: разработать понятные методологии климатических проектов, нарабатывать компетенции, в том числе в части валидации и верификации, чтобы к ним не возникало вопросов.
– По вашим прикидкам, сколько на рынке может появиться ЕВК в обращении в 2025 году?
– Когда мы увидим первые установленные для РРО квоты, тогда сможем сопоставить их с текущей отчетностью компаний и планами по снижению выбросов. Тогда и можно будет предварительно рассуждать о том, какое количество единиц выполнения квоты мы ожидаем.
– Расскажите подробнее о методологиях климатических проектов. Первые 7 уже опубликованы на сайте реестра, еще по меньшей мере 11 находятся в разработке. Каково их предназначение?
– В международной практике методическое обеспечение климатических проектов работает так: есть верхнеуровневый документ – стандарт, и есть методологии – руководящие документы, каждый из которых посвящен какому-то одному типа проектов. В России есть общие стандарты, связанные с заявлениями по парниковым газам. Это семейство стандартов ГОСТ Р ИСО 14064 (3 части). Есть также стандарт методического обеспечения климатических проектов – ГОСТ Р ИСО 14080-2021. Сами методологии начинают появляться сейчас. Это никак не обязывающие документы, а скорее ориентиры для исполнителей. Вместе с тем, у каждого исполнителя есть возможность разработать свою собственную методологию и использовать ее.
Те методологии, которые опубликованы на сайте реестра, разработаны авторитетным институтом в области климата и прошли обсуждение широкого круга экспертов. Они содержат достаточно строгие требования к качеству климатических проектов. Например, в части консервативной базовой линии или минимизации риска непостоянства углеродных единиц.
На основе выпущенных методологий сейчас разрабатываются ГОСТы. Эту работу ведет Росстандарт.
Важно понимать, что реестр углеродных единиц не принимает и не утверждает методики, у нас нет таких полномочий. Мы просто предоставляем площадку – наш сайт – для информирования о том, что они существуют, и ими можно пользоваться.
– Но первые проекты были зарегистрированы до того, как Институт глобального климата и экологии представил первые методологии. На основе чего были разработаны первые зарегистрированные в реестре проекты? На основе зарубежных методик?
– Как я понимаю, первые проекты собраны на основе методологий Механизма чистого развития (определенный Киотским протоколом механизм сотрудничества стран ООН, предусматривающий реализацию проектов сокращения выбросов – ИФ). Наше законодательство не запрещает инициаторам климатических проектов использовать зарубежные методологии, но есть другой нюанс: эти методологии защищаются авторским правом в иностранных реестрах. Это основное препятствие, почему исполнитель климпроекта не может взять и калькировать эти методологии.
– В продолжение темы регистрации. Проекты с климатическими эффектами реализуют многие российские компании, но не все эти проекты регистрируются в российском реестре. Каковы плюсы регистрации в российском реестре, кроме возможности продать свои УЕ регулируемым организациям?
– Действительно, никто не может обязать исполнителя климатического проекта регистрироваться в реестре: проект можно реализовать, верифицировать и далее искать покупателя под получившийся результат. Например, одна российская компания заявила, что верифицировала сокращение выбросов по международным стандартам ISO, и ее результаты экспонируются на зарубежных рынках. Но эти проекты нигде не зарегистрированы.
Важно понимать, что “верификация по международному стандарту ISO” и “верификация по российскому ГОСТ” в части климатических проектов, по сути, означает одно и то же. ГОСТ по количественному определению, мониторингу и отчетности на климатические проекты является дословной имплементацией соответствующего стандарта ISO. А вот известность у российских верификаторов и у зарубежных разная.
Что касается преимуществ регистрации в реестре, первое – это минимизация риска двойного учета. Исполнитель зарегистрированного проекта не сможет продать его дважды. Если регистрации в реестре не было, покупатель, скорее всего, потребует доказательств того, что УЕ не были проданы кому-то еще или использованы для получения иных инструментов, например, зеленых сертификатов.
Ну и второе преимущество – это то, что вы упомянули: придание проекту “климатического” статуса в глазах государства. Для того, чтобы углеродные единицы можно было, например, использовать для обязательной углеродной отчетности по 296-ФЗ или зачесть против квот в рамках Сахалинского эксперимента, они должны быть зарегистрированы в реестре.
– Углеродные единицы могут быть разными по цене. Какой смысл компаниям покупать более дорогие единицы, если на рынке есть варианты дешевле? Чтобы уберечься от обвинений в гринвошинге?
– Если мы говорим о покупке УЕ для погашения квот, никакой разницы нет. Вопрос зачета единицы против квоты регулируется 34-ФЗ, в нем никаких таких ограничений нет.
Есть еще направление, связанное с погашением углеродного следа продукции, вот там уже могут появиться специфические требования к качеству углеродных единиц, от которого цена и зависит. То есть, когда экспортер приобретает УЕ, чтобы снизить углеродный след своей продукции, он ориентируется на требования контрагента. Если покупателю продукции важно, чтобы это было погашение, например, за счет лесоклиматических проектов, экспортер купит такие УЕ. В противном случае возникает риск отказа от приемки товара: контрагент же заказывал товар определенного качества, а в данном случае параметр качества – снижение углеродного следа. Если вы не подтвердили его, значит, вы поставили товар ненадлежащего качества. А отказ от приемки – это уже даже не вопрос репутации экспортера, это его прямые убытки.
Ну и стратегия компании может влиять на выбор углеродных единиц. Она определяет те офсеты, которые компания приобретает для снижения своего углеродного следа.
– Сейчас на сайте реестра публикуется лишь краткое резюме зарегистрированных климатических проектов. Планируете ли вы расширять перечень публикуемых сведений?
– Мы очень надеемся, что в следующем году сможем раскрывать больше информации – и проектную документацию, и отчеты валидаторов. Минэкономразвития уже предложило такие изменения в 790-е постановление. Причем мы хотим расширить в целом перечень запрашиваемой реестром информации, а также перечень сведений, публикуемых на сайте. Сейчас идут согласования.
– Давайте поговорим о сотрудничестве с другими странами. Ранее Россия выступила за создание общего для стран Евразийского экономического союза добровольного рынка углеродных единиц. На данный момент перед оператором реестра стоят какие-либо связанные с этой инициативой задачи?
– Пока нет, потому что пока нет концепции, как это объединение рынков должно быть реализовано. Мы участвуем в профильных совещаниях и форумах, там это обсуждается, ищутся общие точки, через которые можно было бы интегрироваться. Но все страны-участницы разные: у кого-то более развитый рынок, у кого-то менее, у кого-то есть реестр, у кого-то нет реестра, много нюансов.
Из важного – это вопрос верификации, то есть признания верификаторов иностранных у нас, а наших – за рубежом. Покупателям УЕ всегда важно, чтобы единицы были верифицированы понятными и знакомыми им организациями.
Но в целом, сначала должна быть сформулирована концепция этого общего рынка, а уж после мы, как оператор реестра, будем думать, как технически воплотить это в жизнь.
– Также недавно сообщалось, что Минэкономразвития подготовило проект постановления правительства об открытии доступа к рынку УЕ иностранным компаниям, не имеющим представительств в России. В частности, предлагается дать доступ к УЕ через международные системы электронного документооборота без использования усиленной квалифицированной электронной подписи (УКЭП). Вы участвуете в обсуждении этой инициативы?
– Да, “Контур” направлял свои предложения по допуску иностранных лиц к рынку УЕ в части их доступа к услугам реестра через международные системы. Хотелось бы акцентировать на следующем: по 296-ФЗ есть операции, которые невозможно совершить без УКЭП. Поэтому при действующей редакции 296-ФЗ можно разрешить иностранцам только открывать счета, получать выписки и принимать УЕ, потому что от покупателя единиц никаких действий с УКЭП не требуется, это продавец подает распоряжение о передаче УЕ.
А вот распоряжения о передаче УЕ и зачет УЕ иностранцы смогут проводить только через посредников – через лиц, у которых есть на ЕПГУ (портал Госуслуг – ИФ) кабинет и УКЭП. То есть, обсуждается проект нормативно-правового акта, который не требует изменений 296-ФЗ. Это позволит рынку и регулятору оценить спрос со стороны иностранцев и понять, есть ли необходимость в глобальной перестройке системы и во внесении изменений в федеральный закон.
– Есть ли у вас представление, каким будет реестр через год? Сколько климатических проектов будет зарегистрировано, сколько УЕ эмитировано? Как изменится деятельность оператора (и изменится ли)?
– Если говорить о деятельности оператора, то я не вижу каких-то кардинальных изменений, скажу честно. Что касается климатических проектов, сейчас зарегистрировано шесть. Судя по тому, как активно организации начали открывать счета и по тому, что они нам рассказывают о своих планах, мы ожидаем, что к концу года количество зарегистрированных проектов увеличится минимум до десяти.
источник: https://clck.ru/357KEu
